— Вы могли бы сообщить мне все это еще вчера.
— Вчера ночью я сама не знала, что делать, — прошептала она. — После того как я обнаружила его тело, у меня был шок, а тут еще миссис Каттер принялась умолять меня ничего не говорить про нее и ее любовника. Я растерялась. Видимо, потому я и была так резка и сруба с вами, когда вы принялись расспрашивать меня. Что-то вроде самообороны, наверное. — Она смотрела на меня испуганными глазами. — Что вы собираетесь теперь предпринять?
— Узнать имя ее любовника. Для этого существует весьма простой способ.
— Спросить у миссис Каттер?
— А что же еще?
— И вы скажете ей, что это я вам про все рассказала?
— Да, если придется, — не стал я ее обманывать.
Она на мгновение прикусила нижнюю губу.
— Наверное, я помешалась, когда вздумала играть с вами, Эл Уилер. Судя по всему, вы — один из авторов учебника по криминалистике! — Она невесело рассмеялась. — Я ведь была уверена: вы разыграли спектакль — ну, когда привезли меня сюда после обеда, — только чтобы соблазнить меня. На самом же деле вам хотелось еще порасспрашивать меня, верно?
— И обольстить тоже, — уточнил я.
— Потому-то вы и лейтенант полиции? — холодно спросила она. — Я хочу сказать, ваше звание дает вам ощущение власти? Возможность сыграть, пусть в небольших масштабах, роль всемогущего Бога?
— Отчасти да…
— Ну а еще что? Чек в конце месяца?
— Он тоже необходим. Мне ведь надо не только пить-есть, но и содержать машину и квартиру. — Заметив холодный гнев в ее глазах, я усмехнулся: — Вижу, вы специалист по психоанализу. Как вы смотрите на то, чтобы вытянуться на кушетке, положить мою голову себе на колени и выслушать все, что я расскажу вам о своем странном детстве?
— Только и всего? — фыркнула она. — И это тоже часть столь любимой вами работы?
— Еще у меня есть кое-какое представление о справедливости и правосудии.
— И самоотверженная вера в закон и порядок? — Она покачала головой. — Не могу представить вас рыцарем на белом коне, ломающим копья во имя светлой идеи.
— Закон и порядок в форме ежемесячного жалованья тоже необходимы, хотя оно и не является гарантией правосудия. — Я отпил еще немного скотча и тупо подумал: как это нас угораздило добраться до таких философских вершин? — Я верю в торжество правосудия. Во имя этого-то я и служу. Убийцы не должны разгуливать на свободе. Однако порой такое случается. Законодательство отнюдь не безупречная структура, в нем масса всяких лазеек, а это значит, что копу иной раз приходится действовать неортодоксальными методами, иначе справедливость может не восторжествовать.
— Ох, великолепно! То, что вы так красиво сформулировали, в действительности означает, что вы легко обходите закон, если он стоит у вас на пути. Под справедливостью вы подразумеваете только личные представления Эла Уилера о ней. Добро и зло, невиновность и вина для вас всего лишь обтекаемые термины, произвольно интерпретируемые вами на свой лад.
Я на минуту задумался над ее словами, затем кивнул:
— Пожалуй, вы правы. Во всяком случае, когда речь идет об убийстве. Ведь это самое большое зло, которое один человек может совершить по отношению к другому. Поэтому убийца непременно должен быть пойман и наказан. Лично я считаю, что если бы все придерживались такой точки зрения, тем же копам стало бы намного легче. К сожалению, это не так. Взять хотя бы вас. Каттера зверски убили, ударив по голове, вы обнаружили его труп. Ну и что, вы сразу же подумали о том, как бы вам помочь схватить преступника?
— Я… — Неожиданно она покраснела.
— Ничего подобного! — невольно повысил я голос. — Вас заботило только одно: как проявить лояльность к его вдове. Она попросила вас скрыть важнейшие факты, касающиеся убийства, и вы не задумываясь пошли на это. Так что, милочка, уж если вам хочется порассуждать о моральных аспектах такого понятия, как долг, потрудитесь-ка прежде почистить собственные доспехи — они в этом нуждаются.
— Будьте вы прокляты, Эл Уилер! — негромко произнесла она. — Вы правы.
— Я знаю это. Потому и не возражаю против теоретических споров.
Она снова хотела было взорваться, но потом, взглянув на меня, сообразила, что я ее просто поддразниваю. И решила допить свой скотч.
— Не думаю, что я алкоголичка. — Она сунула мне в руки пустой стакан. — Но разговоры с вами вызывают у меня ярко выраженную потребность в алкоголе — понятно, в лечебных целях. Иными словами, злюка Уилер, мне нужно еще выпить!
— Конечно. — Я забрал у нее пустую посуду. — Почему бы нам не поговорить о чем-нибудь другом, когда я вернусь? Я сыт по горло учеными спорами об этике и убийствах.
— Я тоже. — Она энергично закивала. — Прекрасная мысль… О чем же мы будем говорить?
— Вы же моя гостья, вам и карты в руки, — произнес я галантно. — Почему бы вам не высказать свое пожелание?
Она медленно заморгала, прикрывая длинными ресницами яркую синеву глаз, а когда снова взглянула на меня, то взор ее вроде бы был затуманен, чего я до этого не замечал.
— Я кое о чем подумала. — В голосе у нее появились хрипловатые звуки. — Включите-ка снова ваш проигрыватель, Эл. Приятно, когда звучит негромкая музыка.
По пути на кухню я включил музыку, потом без излишней спешки приготовил напитки. Когда же возвратился в комнату, Тони стояла повернувшись спиной к кушетке и негромко прищелкивала пальцами в такт медленному ритму испанского танца, заполнившему всю комнату. Взяв у меня из рук стаканчик, она осторожно пригубила его, потом подняла на меня огромные глаза:
— Виски?
— Афродизиак, — ответил я.
— Ну нет! — Глаза у нее стали еще больше. — А что, он действительно изготовлен по тайному рецепту, полученному вашей прабабкой от сатира из Сент-Пола, штат Миннесота, известного не только в этом городе, но во всех поселениях к западу от него?
— Совершенно верно.
— И этот напиток особенно эффективен, если его пить под звуки испанской гитары?
— Ну разумеется!
— В таком случае уже слишком поздно! — Тони откинула назад голову, поднесла стакан к губам и медленно выпила все до конца. — Теперь я во власти Эла Соблазнителя. — Она сунула пустой стакан мне в руки. — Держите, коварный враг! Я чувствую, как приближается всесокрушающее неистовство!
Отступив на шаг в сторону, она принялась вальсировать. Ее шифоновая юбочка образовала прозрачное завихрение вокруг бедер, которое неожиданно как бы взмыло вверх, чудодейственным образом пролетело по воздуху и приземлилось на спинке ближайшего стула. Белый бюстгальтер, очевидно, являлся составной частью трюка: только что он был на месте, а секундой позже таинственным образом исчез.
Внезапно девушка остановилась. Ее небольшие торчащие груди продолжали дрожать, их розовые кнопочки выглядели призывно-заманчивыми. Беленькие мини-трусики, больше походившие на полупрозрачную вуаль, отороченную кружевным воланчиком, подчеркивали крутую линию бедер.
— Вы ощущаете это, Эл Афродизиак? — пробормотала она, приближаясь ко мне скользящими шажками большой кошки.
— Что «это»? Всесокрушающее неистовство? — деловито справился я. — Мое сердце стучит, как гаитянский барабан. Ты должна его слышать.
— Мое тоже!
Подойдя ко мне, она взяла мою правую руку.
— Давай послушаем! — И прижала мою руку к своей левой груди. — Стучит?
Я опустил ей на плечо левую руку и, притянув к себе, провел ладонью по ее голой спине.
— Куда увлекательнее ученой беседы, всегда так считал. — Моя рука опустилась ниже, задержавшись на округлой упругой полусфере, тепло которой я ясно ощущал сквозь тонкие шелковые трусики. — А ты как считаешь?
— Никогда не смешивай разговоры с действиями, лично я придерживаюсь такого правила! — прошептала она. — Но я могу прямо сейчас излечить тебя от столь гнусной привычки. Ну-ка выдвинь вперед свою нижнюю губу, Эл Говорун!
Я послушался, и она впилась в нее зубами. Затем неожиданно отпрянула от меня, глаза ее выражали ужас.
— Проклятый вампир! — проворчал я. — А теперь что случилось? У меня что, кровь не той группы?
— Чары афродизиака все еще действуют! — Она засунула большие пальцы под резинку своих трусиков и одним махом стянула их. — Живо! — Она принялась дико вращать глазами, осматривая комнату. — Ага, так вот она где!
Прыжок с разбегу — и она уже растянулась во весь рост на кушетке.
— Был какой-то момент, когда мне показалось, что я не смогу этого сделать. — Губы у нее изогнулись в призывной улыбке. — Только не говори мне, что действие напитка заканчивается, Медлительный Эл.
— Активный Эл! — снизошла она двумя секундами позже.
— Умный Эл! — проворковала она еще через десять секунд.
— Могучий Эл! — заявила она спустя полчаса.
